###Никита Симонян: "Черенков не выжил бы под нагрузками Лобановского" ###

Первый вице-президент РФС Никита Симонян — об особенностях подготовки сборной на базе и в пятизвездочном отеле, шелленберговских подходах Валерия Лобановского к работе с коллегами и дисциплинарной жесткости Дика Адвоката.

Имя главного тренера сборной России давно стало секретом Полишинеля. Тайна, вовсе не являющаяся таковой, позволила в разговоре с первым вице-президентом РФС Никитой Павловичем Симоняном вспомнить и о более запутанных коллизиях во взаимоотношениях чиновников от спорта и тренеров главной команды страны, которые происходили в бытность его начальником сборной СССР.

Разгильдяи всегда требуют дубины

— Сейчас много копий сломано вокруг ухода Хиддинка. Вы как оцениваете его прощание со сборной?

— Ему, конечно, надо было взять паузу после провала в Мариборе, чтобы отойти от стресса. Но через пару недель тренер должен был прийти в РФС и на исполкоме проанализировать причины неудачи. Я позже встречался с ним, расстались по-доброму. Игроки сборной его очень тепло вспоминают и тоже благодарны за науку и опыт. Но раз так, то и прощаться нашим ребятам с голландцем в последнем товарищеском поединке с венграми надо было совсем по-другому. Готовилась команда на суперсовременной тренировочной базе Федерации футбола Венгрии, и я видел, что сборники накануне матча находятся в прекрасном расположении духа. Думал, завтра они выйдут и просто порвут венгров. А на деле прилично сыграли всего 20 минут второго тайма...

Счет вы помните — 1:1, и мне коллеги после матча говорили: чего вы кипятитесь — это же товарищеская игра. Александру Бородюку я, помнится, ответил на это так: «Если игроки действительно так уважают тренера, как ты, Саша, говоришь, то они должны были отблагодарить его в этой последней товарищеской встрече победой».

В тот же день был другой товарищеский матч, встречались Франция и Испания. Какая игра, самоотдача — на высшем уровне! Представляю, как наши легионеры — Аршавин, Павлюченко, Жирков, Погребняк, Билялетдинов — будут участвовать в выставочных матчах своих зарубежных клубов. Это и реклама, и доход, и коммерция. Пусть попробуют они там дурака свалять и не показать товар лицом! Сразу мало не покажется. А как же сборная? Вот и думаешь вновь, что наш менталитет всегда требует дубины. Кстати, и Хиддинк пал жертвой его недооценки, когда поселил игроков в московском пятизвездочном отеле «Марриотт».

Наши хоккеисты готовятся в Новогорске на базе, а только за день до игры переезжают в отель. Согласен, Бор не годится — там поле плохое, но в Новогорске два современных поля! Так зачем нам отель? Впрочем, это разговор уже о будущем, придет новый наставник — посмотрим.

— Российский тренер мог бы возглавить сборную?

— Ребята хотели иностранца, а я — своего. Есть ведь Семин, есть Газзаев. Бердыев — тоже кандидат, но он не пойдет, у него все в Казани прекрасно. Считаю, что с нашим народом тренеру надо говорить на своем языке. Вот в последнем матче с Венгрией как же надо было приструнить футболистов, которые бросили оба фланга и оттуда начали венгры сквозить. Как Хиддинку с этим было оперативно бороться при языковом-то барьере?

— Пресса уже давно назвала тренером нашей сборной Дика Адвоката. Как вы оцениваете его тренерский потенциал?

— Я продолжаю повторять, что имя главного тренера мы все узнаем только на конференции РФС 17 мая в Ростове, что бы ни трубили СМИ. Это все прояснится только после обнародования подписанного контракта — пока же нет юридических оснований говорить о чем-то. Свою точку зрения на личность главного тренера я высказал, что же до тренерского потенциала Адвоката, то он своими успехами с «Зенитом» их продемонстрировал сполна.

— А как же языковый барьер?

— Проблема не была снята и в «Зените» — Адвокат, помнится, общался только через переводчика и русский не изучал. Но меня этот голландец, уже как бы по традиции принимающий сборные вслед за Хиддинком, обнадеживает в плане понимания российского менталитета. Вспомните, как он не побоялся сослать в дубль трех лидеров зенитовской команды после нарушения дисциплины накануне ключевого для клуба матча со «Спартаком». А это были игроки основы не только «Зенита», но и сборной! И жизнь показала, что тренер был прав. Только такой жесткостью можно привести в чувство наши надежды на российское авось. Гульба и завтрашний матч, который требует полной самоотдачи, несовместимы.

Как наши «затаптывали» итальянцев

— Из всех наставников сборной, с которыми вы были знакомы лично, наверное, Валерий Васильевич Лобановский воспринимается как наиболее противоречивая личность?

— Ну что вы... Уж кому-кому, а Лобановскому я дам настолько лестную оценку, что меня можно будет принять за ярого болельщика киевского «Динамо» (смеется). Это был уникальный человек, никогда не замыкавшийся в рамках тренерского кредо.

Я проработал с Лобановским восемь лет в качестве начальника сборной команды, в тренировочный процесс, естественно, никогда не вмешивался и считал это некорректным. Но при подготовке к матчам любого уровня не было случая, чтобы он меня не приглашал — на собеседование с игроками, на определение состава, тактики. Мнения наши не всегда совпадали — полемизировали и спорили порой до хрипоты. Был упрям, не соглашался — особенно в вопросах организации тренировочного процесса, когда его помощники в сборной Юрий Андреевич Морозов и Сергей Михайлович Мосягин предлагали снять ту или иную подготовительную серию.

После споров Лобановский обычно уходил к себе, ложился отдыхать, а наутро выдавал новое решение, которое порой и содержало предложения коллег. То есть он прокручивал все в голове за ночь — и выдавал осмысленное решение как свое собственное, которое и приводило в итоге к успеху. Ну и на здоровье!

— Как Шелленберг после бесед со Штирлицем...

— Точно (смеется). Приведу два примера. Однажды я посчитал, что тренировки слишком интенсивные, ребята очень устают, уже нахлебались. Посоветовался с помощниками Лобановского, а они мне: мол, все правильно ты говоришь, но мы к Валерию Васильевичу не пойдем, сам знаешь — бесполезно. Сходите вы сами, Никита Павлович, поговорите.

Пошел. 14-я комната, база в Новогорске. Только дверь открываю, Лобановский с порога: «Я знаю, зачем вы пришли... Скажете, что надо снизить нагрузки?» И дальше с чисто украинским говорком: «Неужели вы не в состоянии пОнять, что только на базе высокой функциональной, атлетической, а отсюда — и волевой подготовки мы можем добиться успеха. Как только снизим требовательность — нас ждут неудачи». Как же он был прав!

Когда мы готовились в итальянском Чокко, тренировки Лобановского приезжали смотреть и изучать самые разные итальянские тренеры: и записывали, записывали, записывали. А когда помощник Арриго Сакки посмотрел тренировку Паши Яковенко, выпавшего из общей группы после травмы и наматывавшего круги вдоль стадиона на постоянной, чуть выше средней скорости, то прямо остолбенел: «Мама миа! У этого парня что — три сердца?» И на том чемпионате Европы, когда мы стали вторыми, ребята просто затоптали Италию, превзойдя соперника по всем компонентам, особенно в движении, борьбе, скорости — в «физике», одним словом.

Когда к нам пришел бывший тренер сборной Италии Энцо Беарзотт вместе с президентом итальянской федерации футбола Матаррезе, он только и сказал: «Вы показали футбол XXI века!» Валерий Васильевич — действительно выдающаяся личность, его систему подготовки переняли многие именитые тренеры современности.

Второй пример. Мы договорились, что обсуждаем состав и тактику только во время подготовки, а уже на установке перед игрой говорит только один Лобановский. Только по «стандартам» могли что-то подсказать Мосягин или Морозов. И вот готовимся к отборочному матчу с поляками в Хожуве, а у них на родине уже «Солидарность» во всю бунтует. Наш гимн потонул в воплях и свисте, трибуны беснуются, только наши принимают мяч — польские болельщики поднимают такой гвалт и свист, что не по себе даже на трибуне. А на поле ребята тушевались. В итоге проигрываем 1:0 после первого тайма.

Я там был не только начальник команды, но и руководитель всей делегации, находился в виповской ложе, но в перерыве все же спустился в раздевалку, хотя и не собирался с ребятами говорить. Валерий Васильевич сделал установку и вдруг обращается ко мне: «Так, может, Никита Павлович что скажет?». «Хорошо, — говорю, — сейчас и я скажу...» И, обращаясь к команде, рубанул не по-печатному: «Ребята, извините, но ощущение такое, словно вы обо...ались! Ну что вы, честное слово, не мужики, что ли, вашу мать! Да возьмите себя в руки! Знаете, чем вы заткнете глотки этой толпе? Голом! Забейте — и они замолкнут!»

Вышли на поле — и наладилась игра, а позже Демьяненко сравнял счет. Так и закончили — и при полной тишине трибун. Лобановский потом долго вспоминал: «Как вы здорово сказали, Никита Павлович!» (смеется).

Полуторачасовой прессинг — это реально

— Вы вспоминали победный матч с Италией на Евро-1988. Перед ним проводилось анкетирование игроков с одним вопросом: «Готовы ли вы прессинговать все 90 минут?» Как родилась эта идея?

— Анкетирование перед игрой действительно проводилось, и все ребята ответили: да, готовы. Моральный дух у сборников тогда был очень высок. Задача стояла лишить итальянцев свободного приема мяча, поскольку в техническом оснащении они нас превосходили. И мы заставили их без мяча бегать — настолько наши были готовы. И к финалу тоже. Не получи предупреждение Олег Кузнецов — по дурости, в середине поля нарушил правила, — и он не пропустил бы ту игру из-за второй желтой карточки. Еще неизвестно, как бы завершилась наша игра с Голландией.

А накануне из-за потери Олега пошли споры. Лобановский предлагал перестроить схему, перевести опорника Алейникова на позицию свободного центрального защитника рядом с Хидиятулиным. Я просил Василича ничего не перекраивать: пусть Балтача играет. Тренер настоял на своем: ему Балтача сказал, что спина не в порядке, и он не берется отыграть весь матч на сто процентов. Эта перестройка и сказалась в итоге, потому что Алейников просто здорово играл опорника, но вышел не на этой позиции. А Кузнецов был в отменном порядке, но с лишним предупреждением. Выйди он против Ван Бастена, не дал бы голландцу ничего сделать. Но что случилось, то случилось. Из зоны, которую перекрыл бы Кузнецов, первый мяч нам забил Гуллит, а сумасшедший гол Ван Бастена — вообще без вопросов.

Переживал Лобановский тогда. Но всего один раз мне пожаловался на жизнь — позже это было, когда я приезжал на юбилей Юрия Николаевича Войнова в Киев. Как раз в то время Валерия Васильевича освободили с работы после проигрыша сборной Украины немцам со счетом 4:1 в стыковых матчах к Евро-2000 — все голы Германия тогда забила со «второго этажа». Григорий Суркис подсказал, что надо уйти. Лобановский не мог приехать на торжество, ему надо было на базу сборной отправляться — прощаться с ребятами, и он пригласил меня к себе. Поставили водочку, выпили... Извини, говорит, Никита Павлович, у меня очень плохое настроение — а он ведь никогда не жаловался.

Грамовщина, или Три шведских стола для лыжников

— В 1983-м после проигрыша в Португалии сняли в сборной весь тренерский штаб. Время такое было суровое, или, быть может, так и надо поступать в случае поражений? Тогда, может быть, не случилось бы у нас сейчас невыхода на чемпионат мира?

— Во-первых, там все-таки нас сплавил судья, который дал пенальти, а нарушение произошло вне штрафной. Во-вторых, за шесть минут до окончания матча Оганесян мог забить. Но уже не важно — все равно проиграли. А дело в том, что поражению этому уже предшествовали нападки на самого Лобановского. Недоверие ему постоянно выражал председатель Госкомспорта Марат Владимирович Грамов. У нас в российской истории был, как вы знаете, мрачный период под названием аракчеевщина, а тогда говорили, что в спорте царит грамовщина — полное непонимание спорта партийным чиновником, которого поставили «порулить».

Достаточно точно его характеризует случай на одной из коллегий, которая обсуждала проблемы лыжного спорта. И вот он изрек: «Хватит вам ездить по заграницам — готовьтесь на родине!» Хорошо, объясняют ему, у нас есть базы, где можно было бы готовиться, но у лыжников расход энергии колоссальный, по 50 км на тренировках проходят — требуется дополнительное питание. А в Давосе или Кортина-д’Ампеццо — шведские столы, питание отличное. «Та-а-к, — резюмировал Грамов, — вам столов не хватает?» И бросает своему управделами генерал-полковнику в отставке Абашину: «Товарищ Абашин, купите им три шведских стола!» Вот такой был руководитель советского спорта.

Ну вот, а Валерий Васильевич осенью 1983-го заболел, и заболел серьезно. Меня пригласил зампред Госкомспорта Валерий Сергеевич Сысоев — бывший динамовский работник. Говорит, поезжайте к Лобановскому, мы так думаем, что его болезнь — симуляция: он просто боится ехать в Португалию.

— Но мы же их 5:0 обыграли в Москве!

— Так то дома, а ответный матч — тот самый, в котором с минимальным счетом мы уступили, был еще впереди. Тем временем руководство Госкомспорта стало негласно проявлять недоверие к главному тренеру. Я поехал в Киев, встретился с лечащим и главным врачом в больнице, выяснил, что у Лобановского действительно проблемы со здоровьем, но его подлатали и он транспортабелен, может лететь. Самого спрашиваю: «Валерий Васильевич, полетите?» Он просто поразился такому вопросу: «А почему нет? Конечно!» Я вернулся в Москву, доложил — вижу, большое неудовольствие вызвал мой доклад.

В общем, мы поехали в Португалию вместе, проиграли, после чего сняли его и меня. Точнее, сняли Лобановского, а решение коллегии было таково: «Считать нецелесообразным дальнейшее использование товарища Лобановского и товарища Симоняна в работе со сборными командами». После я сам написал заявление и ушел. Вот такой была грамовщина. Кстати, это решение не отменено по сей день (смеется). СССР-то нет, некому отменять...

— А как же состоялось ваше знаменитое возвращение в сборную в 1986-м накануне чемпионата мира в Мексике, когда вы пришли в команду после Эдуарда Малофеева? Говорят, сами игроки очень этого хотели?

— Нет, они хотели возвращения Лобановского, а он уже позвал и меня. Говорят, что игроки сплавляли Малофеева, поскольку базовой командой сборной по-прежнему было киевское «Динамо»... Не знаю, не хочется в это верить, но его именно за неудачи в контрольных играх сняли. Завотделом пропаганды ЦК КПСС, который курировал кроме идеологии еще и спорт, работал уже Яковлев, который и сказал все тому же Грамову: «Вот вы освободили Малофеева, а теперь делайте что хотите, езжайте и уговаривайте, но верните Лобановского в сборную». Валерий Васильевич вернулся.

Черенков не выжил бы под нагрузками Лобановского

— Спартаковские болельщики всегда ставили в вину Лобановскому, что он недооценивал талант Федора Черенкова: нет, мол, того запаса здоровья, которого требует игра в сборной.

— Здесь с концепцией Лобановского можно и не согласиться. У него ведь какой принцип главенствовал? Выживет сильнейший: программа для всех одинакова, нагрузки для всех равные. Черенков все эти нагрузки, наверное, не мог бы вынести из-за своих проблем со здоровьем. Но была однажды у Лобановского такая ситуация с Федором. Мы поехали на товарищескую встречу в Америку с их сборной — достаточно неплохая команда тогда в США была. Жюри по определению лучшего игрока возглавлял там Бобби Мур — капитан сборной Англии 1966-го, и лучшим признали Федора.

— И что Лобановский?

— Ничего, спокойно отреагировал. Случись оказаться на месте Лобановского, я Черенкова в тренировочной работе с учетом рекомендаций врачей готовил бы в несколько щадящем режиме, учитывая его физические и психологические возможности. Два раза в год он ложится в клинику, но как футболист — просто уникален!

— У вас не возникало дискуссий или хотя бы разговоров об использовании Черенкова — дважды лучшего игрока страны?

— Конечно, говорили. Но Валерий Васильевич твердил свое: «Никита Павлович, он ведь не выдержит нагрузок, боюсь я этого...» Я тоже не хотел брать грех на душу.

Сейчас у нас в сборной собраны лучшие игроки. И никто не может повторить слова, которые однажды произнес Евгений Лемешко, работавший в ту пору главным тренером харьковского «Металлиста». В тот день команда его проиграла, он ехал с ней в автобусе, и на светофоре бросил водителю стоящей рядом ассенизаторской машины: «Привет, коллега!» Лемешко в Харькове все знали в лицо. И водитель ничего не понял: «А почему коллега?» «Так ты свое дерьмо сзади везешь, а я свое...» (смеется).

Главное, что меня сегодня держит в футболе, — востребованность всего багажа, накопленного за годы работы в футбольном Союзе. Радует, что при всех сложностях сегодняшней ситуации вокруг сборной положительный вектор развития сохраняется. Уверен, впереди у нас — новые победы.